Еще не пришедший день отражается в циферблате давно вставших часов. У этого нового дня есть в запасе целых двенадцать минут и три четверти — 45 секунд, если хотите. Так символично. Но, с другой стороны, тиз этих недотринадцати минут реализм так и пышет.
Почему недотринадцати? Наш Ненаступивший День слишком ленив и скромен, чтобы приходить раньше, чем надо. Поэтому ему легче думать, что ему осталось не двенадцать минут с хвостиком, а тринадцать. Почти тринадцать.
На что же он потратит свои почти тринадцать минут до жизни — на какие мысли?
Для начала, надо подумать, чего он от этой жизни хочет.Что ему нужно в свои 24 часа — или 1140 минут — он же так любит переводить все в минуты... Почему? Потому что они короче — так приятнее считать свою двадцатичетырехчасовую жизнь — она ярче, насыщеннее получается. Визуально. Но не суть... Так все же — чего он хочет? Дождя? Снега? Или чего-то более значительного? На это ушла минута. Тик-так.
А что он будет значить для людей? Да-да, он же не эгоист, не только о себе думает. Нельзя же так жить — даже потому, что это просто неприятно. Нет, в первое время от эгоизма получаешь определенный кайф — бесспорно. А потом — а что потом? А потом либо совесть просыпается и начинает грызть — пакостное ощущение, либо совесть НЕ просыпается. Тогда начинаешь черстветь. Со временем приходит осознание, что становишься похожим на позапрошлогоднюю корочку хлеба и ощущение от этого препакостное. Поэтому наш общий Ненаступивший День думает еще целую минуту до жизни о людях. Тик-так.
Еще минуты три День провел, катаясь на мятнике все тех же вставших часов и... любуясь. Любуясь на спокойствие вокруг себя; на тени, отбрасываемые листьями подоконного бука, причудливо падающие на ковер с противоположной стены и играющие под порывами неспокойного ночного ветра; на умилительно сопящих братика и сестренку лет четырех — пяти, прижавшихся на большой для них кровати носик к носику... да мало ли на что любовался Ненаступивший День? Да-да, Дни тоже умеют любоваться, скажу даже больше: для них это естественно-необходимо. Для чего? А для того, чтобы понимать, хорошо ли окружающему Миру с Настоящим Днем — ни капли эгоизма и мешок заботы, как в предыдущей главе... Три минуты в любовании — из такой короткой почти тринадцатиминутной почти жизни... Тик-так.
Еще минуту — на воспоминания. Воспоминания о временах, когда Он учился — ведь всему надо учиться — даже тому, как быть простым Днем. Хотя, нет. В особенности, чтобы быть Днем. Это ведь только кажется, что быть Днем легко. На самом деле, это ровно 24 часа — 1440 минут — непрерывной организыции событий, контроля за всеми винтиками-гаечками механизма, условно называемого Жизнь, и, казалось бы, нескончаемые мысли о.. ну неважно — нельзя же раскрывать все карты Школы Настоящих Дней.
На самом деле, очень обидно осознавать, что много лет своей недожизни, учебы — как жить, весь этот опыт, накопленный за большое количество убитого времени, растрачиваешь за какие-то там 1140 минут Настоящей Жизни. Зато, прожить эту тысячу с небольшим отрезков времени надо будет на «отлично». Потому что именно от Дня зависит Судьба людей — это нам только кажется, что вся наша Жизнь и Судьба в наши руках, мы сами себя строим. Ан нет — мы только каркас себя придумываем. А остальное дополняют события — а это уже работа и забота Дня, с которым мы живем. И вот на эти размышления Ненаступивший День потратил еще минуту Себя. Тик-так.
Еще минуту День думал о незаконченных делах. Они, на самом деле, - враги Жизни. Потому что, в любом случае, хоть кому-то да обещаешь Дело закончить — хоть себе. И не заканчиваешь — потому что Дело по определению НЕЗАКОНЧЕННОЕ. А вот это уже обман называется. Да и просто обидно — за само Дело — так же как воров-клептоманов жалеешь: вроде бы понимаешь, что существо больное, заслуживающее и... требующее Жалости и Сострадания, но... при первой же близкой встрече/знакомстве с одним из них, отшатываешься от этого существа, как от чумного — опасно же, мало ли... Так и с Незаконченными Делами — они опасны и вредны по умолчанию. И в то же время, их жалко... Поэтому наш общий Ненаступивший День решил, что не будет в его «смену» незаконченных дел. По крайней мере, он постарается их н допустить к общему Конвейеру Жизни.
Восьмую минуту своей оставшейся и активно кончавшейся недожизни День посвятил... Ветру. Он и сам хотел быть Ветром — не считающим этих проклятых тысячи ста сорока минут; не думающем об эгоизме и Школе; любящим безгранично и СПОСОБНЫМ эту любовь воплотить во что-то масштабное, восторженное и всеобъемлющее; не несущим ответственности за Судьбу миллионов людей. Еще одну минуту на эти мысли. Тик-так.
А с девятого по одиннадцатый миyemyst остатки своей недожизни День... пел. Да, он был музыкален, музыка была для него так же естественно-необходима, как и любование Этим Миром. Музыка же, по своей сути, - это воплощение мыслей и ожиданий, икак не желающий одеваться в правильно — или неправильно — сложенные предложения — или просто отдельно разбросанные по сознанию слова и словосочетания, осколки ассоциаций. Музыка — это даже не наркотик, а... инстинкт, рефлекс — как дыхание: дышим же мы под определенный ритм — а это уже, заметьте, намек на.. музыку. Поэтому наш пока еще не пришедший День пел. Что он пел? Он пел ровно ту песню, которая придет вместе с Ним к какому-то музыканту — одному из тысячи — это как подарок свыше. Люди еще этот «подарок» Вдохновением называют.
...И мое сердце остановилось, мое сердце замерло... *
И так еще ровно три минуты. Почему именно так? Это знает только Он сам — День. Но, наверное, это потому, что он сам с замиранием сердца ждал, задавая себе самому вопрос «Когда же я буду.. Жить?». Он ждал, пока его последняя минута и Три Четверти — 45 секунд, если хотите — закончатся и Он выйдет в наш мир из Безвременья и бесплотного Ожидания. Тик-так.
И вот у Дня осталась последняя минута, не считая, конечно, Трех Четвертей — 45 секунд, если хотите. В эту минуту Ему — Дню — вдруг вспомнилось слово «Особенный». Да, эта минута в Его жизни была определенно Особенной. Что это значит? Это значит, что больше такой минуты не будет — даже грустно как-то стало. Но, с другой стороны, впереди еще целых тысяча сто сорок минут и три четверти — а это что-то да значит. И грусть от этого если не испаряется совсем, то, по крайней мере, уменьшается в масштабах.
Особенный... А был ли сам День Особенным? Вроде нет... А жаль. Хотя, он может стать особенным для кого-то в свои тысячу сто сорок минут. Только как? Какие качества для этого надо иметь? Что для этого надо сделать? Наверное, надо, чтобы тебя запомнили... Но с этим День и сам справится — и без наших советов, Он всегда был догадлив. Так ушла Последняя Минута его недожизни, оставив, однако, за собой три четверти — или 45 секунд, если хотите. Тик-так.
У него осталось ноль минут до Нашего Мира и... до Настоящей Жизни. И целых сорок пять секунд — чтобы сказать Миру свое, особенное «Здравствуй! Тик-так! »
А дальше что с ним было — просто вспомните один из своих Дней... и проживите Настоящий День — тода поймете, что с Ним было дальше...

* слова из песни группы Сплин - мое сердце